23 августа 1939 года в Москве был подписан Договор о ненападении между Германией и СССР. К договору прилагался секретный дополнительный протокол о разграничении сфер интересов, пункт 2 которого гласил: "В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана".
"И Польши участь решена..." - вспоминается пушкинский стих, если почитать "Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР - Германия. 1932-1941", неделю назад выпущенный издательством "Историческая литература".
14 августа 2019 года автор журнала "Родина" и научный сотрудник Германского исторического института в Москве, кандидат исторических наук Сергей Валерьевич Кудряшов на презентации в Российском историческом обществе представил подготовленное им дополненное и расширенное издание рассекреченных в последние годы документов из АП РФ. Тексты тома иллюстрируют различные аспекты взаимоотношений СССР и Германии в предвоенный период и позволяют, "не мудрствуя лукаво", точнее оценить обстановку грозового августа 1939-го. Бросить взор на ключевое событие новейшей истории так, как это делал пушкинский летописец Пимен: Добру и злу внимая равнодушно, Не ведая ни жалости, ни гнева.
Источники ярко высвечивают очень важную черту кануна Второй мировой войны - иррациональный страх горделивого Запада перед "русским медведем" и заносчивое нежелание предоставить СССР право голоса при коллективном рассмотрении всех европейских проблем.
"Англия и Франция явно не имели серьезного намерения в союзе с СССР остановить агрессивную немецкую поступь на восток… Великобритания, очевидно, считала компромисс с Германией гораздо более перспективным подходом, чем сдерживание германского агрессора путем подчинения его действующим международным нормам и договорам при участии Кремля. СССР был явно изолирован и не принимался в расчет на международной арене, в чем в определенной мере сыграла свою роль и советская внешняя политика, постоянно колебавшаяся между риторикой мировой революции и традиционным дипломатическим поведением" .
И без того непростое международное положение конца 1930-х постоянно осложнялось поведением Польши, стремящейся играть активную роль в европейской политике и старающейся расширить свои границы. В марте 1935 года Сталину было доложено агентурное донесение: как утверждает "серьезный польский источник", Польша собирается включить Литву на основе федерации в состав Польского государства, причем в правительственных кругах господствует "полная уверенность в том, что независимость и великодержавие Польши, а также расширение ее границ возможны только в союзе с Германией" .
9 мая 1938 года советский разведчик, псевдоним которого не раскрыт до сих пор, докладывал: "Территория СССР "делится" этой коалицией следующим образом: А) Англия получает Среднюю Азию и северное побережье (Мурманск - Архангельск). Б) Германия занимает Левобережную Украину вплоть до Северного Кавказа с выходом к Черному морю. В) Польша занимает Правобережную Украину также с выходом к Черному морю. Г) Италия занимает Кавказ… Д) Японцы занимают Дальний Восток и Восточную Сибирь… Вокруг Москвы создаются небольшие "самостоятельные" русские государства без выходов к морю" .
В части, касавшейся англичан и поляков, коалиция оказалась фантастической, но высшему политическому руководству СССР приходилось учитывать и подобные расклады. Документы, помещённые в новой книге, а также представленные на экспозиции "1939 год. Начало Второй мировой войны", открывшейся 20 августа 2019 года в Выставочном зале федеральных архивов, убедительно доказывают, что польские власти и персонально министр иностранных дел полковник Юзеф Бек не только уверенно вели свою страну к гибели, но и всеми силами препятствовали созданию антигитлеровской коалиции с участием Москвы, Лондона и Парижа.
23 июля 1939 года председатель Совнаркома и новый нарком иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов предложил начать в Москве переговоры военных представителей Англии, Франции и СССР. Предложение было принято, но лишь 11 августа английская и французская военные миссии прибыли в Москву, где находились до 26 августа. 15 августа начальник Генерального штаба РККА командарм 1-го ранга Борис Михайлович Шапошников изложил план развертывания на западных границах сил Красной Армии, предназначенных для совместных действий против агрессии Германии в Европе. "СССР выставляет на фронт: 120 пехотных и 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс. тяжелых орудий, 9-10 тыс. танков, от 5 до 5,5 боевых самолетов" . Реализовать этот сценарий не удалось. Польша и Румыния отказались пропустить через свою территорию советские войска. Когда Франция попыталась оказать давление на Польшу, из Варшавы высокомерно ответили: "С немцами мы рискуем потерять свою свободу, а с русскими - свою душу".
28 июля 1939 года из Рима с грифом "Строго секретно. Немедленно" поступает шифротелеграмма от Льва Борисовича Гельфанда, временного поверенного в делах СССР в Италии. Дипломат и многолетний сотрудник органов внешней разведки информирует Москву о своей встрече с бароном Альберто Фассини (1875 - 1942) - крупным итальянским промышленником, фашистским депутатом и кинопродюсером. Барон вернулся из деловой поездки в Германию. "Фассини описывал ухудшающееся экономическое положение, нехватку продовольствия при работе по 12-14 часов в день, недовольство, надежды немцев на облегчение в случае успеха переговоров и развитие деловой связи с СССР. Отмечая непосильность для Германии большой войны и боязнь ее, Фассини рассказывал, что в центре внимания партийных и военных кругов находится позиция СССР… Отдано распоряжение не только прессе и радио не нападать на СССР, но и программа кинопродукции содержит запрещение производить в этом году антикоммунистические фильмы и, как прочел Фассини, "выводить комиссаров в смешном и оскорбительном виде". Фассини думает, что эта линия будет продолжена и после заключения англо-франко-советского соглашения".
Эта разведывательная информация обладала очень высокой степенью достоверности. Уже к весне 1939 года политическому руководству фашистской Германии стало ясно, что именно оно, а не Советский Союз нуждается в улучшении отношений между двумя странами. Рассекреченные и опубликованные документы новой книги неопровержимо свидетельствуют: именно Третий рейх стал инициатором заключения пакта.
10 мая 1939 года полпред СССР в Турции Алексей Васильевич Терентьев сообщил о двух встречах с Францем фон Папеном, германским послом в Анкаре и бывшим вице-канцлером. Папен дважды сделал заявление: "Хотя сейчас и отсутствуют между СССР и Германией сердечные отношения, однако различие идеологий и режимов обеих стран не должно служить препятствием к сближению этих государств". Германский дипломат завершил свои рассуждения предложением: "Идеологии надо оставить в стороне и вернуться к бисмарковским временам дружбы". Как известно, Отто фон Бисмарк, первый канцлер Германской империи, а до того посол Пруссии в Петербурге, утверждал, что воевать с Россией чрезвычайно опасно для Германии. Папен выполнял поручение Гитлера, который именно в это время пришел к выводу, что Сталин "строит национальное государство". Советский Союз превратился в другую страну, где коммунизм не играет существенной роли. С такой страной можно договариваться.
30 мая временный поверенный в делах СССР в Германии Георгий Александрович Астахов сообщил в Москву о продолжительной беседе, которая у него состоялась с Эрнстом фон Вайцзеккером, статс-секретарем МИД Германии и фактически первым заместителем министра Иоахима фон Риббентропа. Отложив в сторону карандаш, которым он делал пометки в своем блокноте, и подчеркнув неофициальный характер беседы, статс-секретарь в крайне обтекаемых и осторожных выражениях намекнул на возможность нормализации отношений. Якобы лишь от советского правительства зависит сделать выбор. "В нашей лавке (Вайцсекер пустил в ход сравнение, ранее высказанное Гитлером) много товаров". Иными словами, "Германия готова предложить СССР все что угодно - от политического сближения и дружбы вплоть до открытой вражды".
22 июня, ровно за два года до начала Великой Отечественной войны, Астахов информировал Москву о состоявшейся в Берлине встрече с графом Фридрихом-Вернером фон дер Шуленбургом, послом Германии в СССР. Повседневная жизнь властно вторглась в сферу большой политики. Посол посетовал: "Германия остро нуждается в сырье. Он, Ш., не может без невероятных хлопот получить пару труб, необходимых для ремонта его дома. …Прося меня быть конфиденциальным, Ш. передал следующие сентенции Риббентропа: "Англии и Франции мы не боимся. У нас мощная линия укреплений, через которую мы их не пропустим. Но договориться с Россией имеет смысл". Ш. считает, что Гитлер думает именно так".
26 июля 1939 года Астахова пригласили на обед отдельном кабинете берлинского ресторана "Эвест". Беседа продолжалась с 8 часов 30 минут вечера до 12 часов ночи. Руководитель экономического отдела рейхсминистерства иностранных дел Карл Шнурре заявил: "Мы пошли бы целиком навстречу СССР… От всяких посягательств на Украину мы отказались… Еще легче было бы договориться относительно Польши…".
2 августа состоялась беседа Астахова с Риббентропом. Министр несколько раз повторил в различных выражениях: "…Никаких серьезных противоречий между нашими странами нет. По всем проблемам, имеющим отношение к территории от Черного до Балтийского моря, мы могли бы без труда договориться. …Мы не относимся серьезно к военным силам Польши. Поляки сейчас кричат о походе на Берлин, о том, что Восточная Пруссия - польская земля. Но они знают. Что это вздор. Для нас военная кампания против Польши - дело недели-десяти дней. За этот срок мы сможем начисто выбрить Польшу". Но на этом беседа не закончилась.
"Скажите, г. Поверенный в Делах, - внезапно изменив интонацию, обратился он ко мне как бы с неофициальным вопросом, - не кажется ли Вам, что национальный принцип в Вашей стране начинает преобладать над интернациональным? Это вопрос, который наиболее интересует фюрера…".
23 августа Риббентроп прибыл в Москву. Соглашение было достигнуто в течение 15 минут. Во время банкета Сталин предложил выпить "за нового антикоминтерновца Сталина". Риббентроп чуть ли не бегом бросился звонить Гитлеру, чтобы доложить об этом тосте Сталина.
Судьба Георгия Астахова, прилетевшего в Москву вместе с Риббентропом, сложилась трагически. Он был уволен из НКИД, недолго работал заведующим сектором Кавказа Музея народов Востока. В 1940 году стал жертвой репрессий: после жестоких пыток в Сухановской тюрьме получил 15 лет лагерей и в феврале 1942-го умер в Усть-Вымском исправительно-трудовом лагере. Многие знания - многие печали.
