29 августа день рождения отмечает знаменитый персонаж из сказки Корнея Ивановича Чуковского - Муха-Цокотуха. Сколько поколений читателей выросло на «Мухе-Цокотухе»?! Не сосчитать! Такая вот долгожительница - без трех лет век! Произведение в стихах любят и помнят наизусть как дети, так и взрослые.
Муху-Цокотуху» Чуковский задумал давно, принимался за нее несколько раз, но больше двух строчек не выходило. Сам автор любит вспоминать о том, как эта сказка писалась.
«У меня бывали такие внезапные приливы счастья, совершенно ни на чем не основанные. Именно тогда, когда моя жизнь складывалась не очень-то весело, вдруг наперекор всему находили на меня приливы какого-то особенного нервного возбуждения. Такое настроение было у меня 29 августа 1923 года, когда я, придя в нашу пустую квартиру (вся семья моя была на даче), вдруг почувствовал, что на меня нахлынуло, что называется вдохновение.
Муха, Муха-Цокотуха,
Позолоченное брюхо!
Муха по полю пошла,
Муха денежку нашла.
Я еле успевал записывать на клочках бумаги каким-то огрызком карандаша. И потом, к стыду своему, должен сказать, что когда в сказке дело дошло до танцев, то я, 42-летний, уже седеющий человек, стал танцевать сам.
И это было очень неудобно, потому что танцевать и писать в одно, и тоже время довольно-таки трудно Я носился из комнаты в коридор и на кухню, и вдруг у меня иссякла бумага. Я заметил, что у нас отстают обои. Я отодрал лоскут обоев и на этих обоях закончил все. Вот я и стал профессиональным детским писателем.
В сущности «Муха-Цокотуха» — единственная моя сказка, которую от первой строки до последней я написал сгоряча, в один день, без оглядки, по внушению нахлынувших на меня неожиданно радостных чувств.
Вряд ли я тогда понимал, что эти внезапные приливы бездумного счастья есть, в сущности, возвращение в детство. Горе тому детскому писателю, кто не умеет хоть на время расстаться со своей взрослостью, выплеснуться из нее, из ее забот и досад, и превратиться в сверстника тех малышей, к кому он адресуется со своими стихами.
Эти возвращения в детство чаще всего были сопряжены у меня с таким редкостным и странным душевным подъемом, который я дерзну обозначить устарелым словцом вдохновение».
