В 18-19 вв. пациентам даже с не самыми тяжёлыми заболеваниями приходилось выживать. Методы лечения были настолько несовершенны, что порой ускоряли печальный исход.
Холера
Пожалуй, в 19-м в. не было более опасного инфекционного заболевания, чем холера — эпидемии шли постоянно, охватывая всё более обширную территорию. Передышек почти не случалось. Если в 1817 г. эпидемия была локальная, в 1822-м она выплеснулась на Кавказ и в Астраханскую губернию, ещё семь лет спустя бушевала уже по всей России и продолжалась до 1838 г. Следующая пандемия длилась 14 лет (!), с 1846 по 1860 г., смертность достигала 90%. В 1892—1895 гг. вся европейская Россия была охвачена холерой, начались бунты, за четыре года заболели 800 тыс. человек, примерно половина умерли.
Как и во многих других случаях, отсутствие понимания, что вызывает болезнь, приводило к тому, что лечили симптомы, а там уж полагаться можно было только на иммунитет пациента. Давали сладкую ртуть (каломель, желчегонное и противомикробное средство), капли опия, шафран. Так как при холере человек быстро терял жидкость, слабел, у него начинались судороги, прописывали тёплые ванны, растирали камфорой. Давали чай с ромашкой, другое тёплое питьё. Чтобы избавлять пациента от «желудкослизистых мокрот», прописывали лёгкие слабительные: считалось, что именно такая терапия помогает избавить от припадков (хотя при холере у пациента и так были и понос, и рвота). Конечно, больной стремительно слабел, и доктора прописывали для укрепления ароматические средства, а также лавдан — опийную настойку, смешанную с пряностями.
Перенести такую терапию было непросто. Судите сами. «Что касается до медицинских средств, то, невзирая на разные опыты, делаемые врачами, кончается всегда одним средством, которое поныне оказывается самым спасительным, а именно: больному отворяют кровь из жилы, после ставят пиявки на живот, часто к голове, и трут всё тело щётками, напитанными острыми и грызущими жидкостями, например настойкою из турецкого перца», — писали в «Северной Пчеле».
В какой-то момент противохолерные свойства начали приписывать чаю. В Европе обратили внимание на то, что в России эпидемии распространялись медленнее, и полагали, что всё дело в приверженности русских чаепитиям. Наблюдение было правильным, только выводы сделали ошибочные. Целебными свойствами обладал не чай как таковой, распространение холеры тормозилось за счёт употребления кипячёной воды. А вот английская традиция пить чай с молоком способствовала росту заболеваемости, так как предприимчивые торговцы разбавляли молоко сырой водой, в которой жили возбудители. Долгое время полагали, что инфекция передаётся воздушно-капельным путём, в качестве профилактики старались как можно меньше выходить из дома, завешивали окна коврами, соблюдали меры личной гигиены и, конечно, служили дома молебны — помогало (или нет, шансы примерно равные) при любой эпидемии.
Грипп
В распространении инфлюэнцы (или «гриба») ничего не поменялось: как и сегодня, вспышки гриппа случались регулярно и повторялись примерно каждые два года. В основном болели катаральной формой, желудочный грипп встречался реже, чем сегодня.
Уже в 19-м в. врачи точно подмечали, что для человека, у которого не было хронических заболеваний, грипп большой опасности не представлял. Те, кто страдали от желудочных болезней, ревматизма, чахотки, «худосочия», оказывались в группе риска. Больным прописывали сбитень с красным перцем, противоцинготные средства (в том числе рябину и чеснок), рекомендовали избегать переохлаждений. Также могли давать чай из бузины, шалфей, мать-и-мачеху, капли аниса.
Чахотка
Это сейчас туберкулёз считается болезнью социально неблагополучных людей. А в 19-м в. чахотка почиталась недугом аристократическим, хотя болели все без исключения. Правда, диагноз «чахотка» ставили не только при туберкулёзе, иногда под него подпадали и нервная горячка, и анемия, и грипп.
Что касается причин чахотки, то врачи 19-го в. их находили десятки: переедание, избыток соли, чай, кофе, алкоголь, кровопускания и приём слабительных, сидячий образ жизни и интенсивный умственный труд, вынужденные позы (например, у ремесленников) и профессии, которые требуют «напряжения лёгких», скорбь и несчастная любовь… И это мы перечислили далеко не всё.
Какое-то время считалось, что чахотка передаётся по наследству, и у детей её можно заподозрить по внешним признакам: «Они растут быстро, глаза и зубы у них прекрасны, шея длинна, плечи узки и поданы несколько вперёд, грудь узка и плоска, верхние части рук тонки, бедра длинны, пальцы также, ногти довольно остры; кожа по большей части нежна и бела, а щёки румяны. Психические способности обыкновенно пресчастливые, но при этом показывается сильная раздражительность и страстность, упрямство».
Пока Роберт Кох своим эпохальным открытием не прояснил природу чахотки, не существовало надёжных методов лечения недуга. Пациентам приходилось непросто. К примеру, в европейских странах лечили прикосновением монарха, который должен был произнести при этом: «Король тебя коснётся, Господь тебя излечит». Кстати, обряд этот делали даже в первой половине 19-го в.
Лечили женским молоком, аммиаком, катали пациента по неровной дороге, чтобы от сотрясения вскрылся нарыв в лёгком, заставляли кричать или смеяться для этих же целей. Пациентов, которые находились при смерти, не оставляли в покое и продолжали лечить: ставили банки и давали препараты ртути и свинца, приближая тем самым конец. Практиковали кумысолечение, водили больных по коровникам и даже оставляли там спать, так как считали, что миазмы обладали целительным действием.
Санаторное лечение стало распространяться во второй половине 19-го в., и это был большой шаг вперёд по сравнению с мучительными попытками исцелить криком или пением. Позже к санаториям добавились хирургические методики, а потом и антибиотики.
Ранения
19-й в. — век войн, которые давали богатый материал для развития полевой хирургии и методов лечения ран. Но не все раненые выдерживали терапию. «Легче пробыть шесть часов в бою, нежели шесть минут на перевязочном пункте», — писал офицер Ольферев, который сопровождал раненого на Бородинском поле Багратиона.
В принципе врачи того времени применяли верные алгоритмы: рану осматривали, извлекали инородные предметы — обрывки одежды, фрагменты костей, грязь, тампонировали, перевязывали разорванные сосуды, соединяли края раны пластырями или накладывали швы. Но вот потом предстояло бороться с нагноениями, а это вызывало большие сложности при отсутствии антисептических препаратов. Промывали ранения тёплым вином, но это помогало мало. Считалось, что пациенты, «не иначе, как чрез нагноение, лечимы быть могут». Назначали общеукрепляющее питание, давали красное вино, провоцировали воспаление тканей вокруг раны. Старались отвлекать от страданий: назначали снотворные средства, рвотные, слабительные, прописывали пациентам тёплые ванны и горячие клизмы. И конечно, пускали кровь или ставили пиявки. Учитывая, что организм и так был ослаблен ранением, переживали подобное лечение только самые сильные.
Многое зависело от мастерства врача, к которому поступал раненый. Хотя бывали и фантастически непоследовательные случаи. К таким относится ранение на Бородинском поле Багратиона. Обнаружив в ране костные отломки, врачи, тем не менее, не сочли, что кость сломана, не наложили обездвиживающую повязку (а Багратиона везли в Москву три дня!), при повторном осмотре не расширили рану и не поставили дренаж. Когда гангрена не оставила шансов, князь сам отказался от ампутации и через 17 дней умер.
Особую опасность представляли ранения, которые затрагивали внутренние органы. Остановить кровотечение или справиться с инфекцией в этом случае было очень сложно. Именно от такого ранения в итоге погиб Пушкин, у которого развился перитонит, и при его лечении были сделаны все возможные ошибки: больному ставили пиявки, делали клизмы, меняли положение тела, смещая отломки костей. Кроме того, перед дуэлью Пушкин поел, что ещё ухудшило состояние (опытные воины предпочитали ходить в бой на голодный желудок, в случае ранения в живот это снижало газообразование и боли). По оценке современных специалистов, организм мог самостоятельно справиться с массивным воспалением примерно в 6% случаев, при подавляющем большинстве ранений брюшной полости следовала смерть.
Более лёгкие состояния лечили консервативно. При контузии прописывали покой, при ожогах — сметану, жир, масло и мёд, при отморожениях восстанавливали чувствительность погружением в ледяную воду.
Так что слова смотрителя богоугодных заведений Земляники из бессмертного «Ревизора» теперь и не звучат такими комичными. Помните? «Насчёт врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрёт, то и так умрёт; если выздоровеет, то и так выздоровеет».
Источник: интересно...
