Опальная графиня. Почему имя дочери Льва Толстого было под запретом на Родине
Пятница, 23 Август 2024 21:25

Опальная графиня. Почему имя дочери Льва Толстого было под запретом на Родине

О роли Льва Толстого в истории литературы лишний раз говорить не стоит – его произведения до сих пор не теряют актуальности во всем мире. Куда меньше поклонникам его творчества известно о судьбах его наследников, а имя его младшей дочери и вовсе на долгие годы было предано забвению.

Александра Львовна Толстая вошла в историю не только как дочь великого писателя, его секретарь, автор воспоминаний, но и как создательница Толстовского фонда и хранительница музея-усадьбы отца. Однако в ее биографии есть и такие факты: в 1920 году она была приговорена к трем годам заключения, состояла под плотным наблюдением ВЧК, приняла гражданство США, отказалась от титула графини, а в СССР ее имя запрещали упоминать даже во время музейных экскурсий...

Александра Львовна была двенадцатым ребенком в семье Толстых (из всех детей до взрослого возраста дожили только 8). Уже своим появлением на свет она изменила жизнь семьи: 18 июня 1884 года писатель, измученный сомнениями о правильности собственной жизни, собирался навсегда покинуть Ясную Поляну, но его остановили начавшиеся у жены роды. На одаренность девочки первой обратила внимание ее крестная, двоюродная тетка писателя Александра Андреевна, в честь которой и назвали младшую дочь. Когда той было 3 года, крестная писала Толстым: «Мне всё кажется, что вы не обращаете на неё должного внимания, а она недюжинный ребёнок. У неё в голове и глазах сидит целый отец Лев Николаевич».

Мать Александры, Софья Андреевна, не баловала девочку вниманием и лаской. После ее появления на свет она признавалась: «В семь часов утра родилась прекрасная девочка с тёмными волосами и большими синими глазами. Пережив столько тяжёлого волнения в эту ночь и измучившись и физически родами, я уже ничего не могла чувствовать к ребёнку. Решив твёрдо невозможность кормить самой, я велела её унести в детскую, с глаз долой, чтоб не терзать своё сердце видом такой раньше желанной и теперь отвергнутой девочки».

Отсутствие родительской нежности и заботы компенсировалось повышенным вниманием к ее образованию – для Александры нанимали лучших гувернанток и учителей. Она в совершенстве знала английский, немецкий и французский языки, училась рисованию, музыке и танцам, ездила верхом и каталась на коньках.

С детства Александра не получала внимания и от отца. Ее сближение с ним началось только с 15 лет, когда Александра стала переписывать рукописи писателя и помогала ему вести переписку с корреспондентами. Позже она рассказывала: «Впервые я подошла к отцу, когда мне было 15 лет. Это время я считаю началом моей близости с ним. С годами она всё увеличивалась». В 16 лет она фактически стала личным секретарем писателя, а в последнее десятилетие его жизни была особенно близка с ним, став не только поверенной в его делах, но и верной помощницей и единомышленницей. По совету отца Александра создала в Ясной Поляне амбулаторию, где лечила крестьян, а также преподавала в местной школе. Лев Толстой не скрывал, что младшая дочь была его любимицей, и в одном из писем признавался: «И рад, что люблю её, и браню себя за то, что слишком исключительно». Согласно завещанию писателя, Александра стала распорядительницей его литературного наследия.

Когда Лев Толстой в очередной раз принял решение уйти из Ясной Поляны, Александра была единственным членом семьи, посвященным в его планы, и целиком поддерживала отца. В ночь с 27 на 28 октября 1910 года она проводила его, а уже спустя 10 дней присоединилась к нему и оставалась с ним до последних дней. С его уходом завершился самый счастливый и беззаботный период ее жизни. Александра писала: «При нём – у меня не было своей жизни, своих интересов. Всё серьёзное, настоящее было связано с ним. И когда он ушёл, осталась зияющая пустота...». После смерти отца Александра Львовна подготовила трехтомное издание «Посмертных художественных произведений Л. Н. Толстого».

С началом Первой мировой войны 20-летняя Александра окончила краткие курсы сестер милосердия и отправилась добровольцем на фронт. Своё решение она объясняла так: «Я не могла сидеть дома, я должна была участвовать в общей беде».

В 1915 году в составе отряда Красного Креста Александра боролась с эпидемией тифа в русской армии, создала передвижной госпиталь, организовала школы-столовые для детей беженцев. Главный комитет Всероссийского Земского Союза помощи больным и раненым избрал Толстую своей уполномоченной. Однако ранение и отравление во время немецкой газовой атаки привели к тому, что в конце 1916-го Толстая попала в госпиталь. Спустя год она вернулась в Москву в звании полковника и с двумя Георгиевскими медалями.

После Октябрьской революции 1917 года Александра Львовна не захотела примириться с новой властью, которая жестоко преследовала инакомыслящих. Будучи страстной правозащитницей, она не могла молчать и открыто выступала против насилия. Вскоре это привело к неприятным для нее последствиям.

В первый раз Александру Толстую арестовали летом 1919 года – причиной стало то, что ее адрес якобы нашли в записях у кого-то из контрреволюционеров. Тогда ее освободили уже через день после ареста и принесли свои извинения. Но весной 1920-го дочь писателя снова была арестована - на этот раз ее саму обвинили в контрреволюционной деятельности. На суде Александра заявила, что она лишь «ставила самовар для участников совещаний организации, проходивших в её квартире». И несмотря на то, что никаких доказательств ее участия в контрреволюционной деятельности обнаружено не было, ее приговорили к 3-м годам заключения в лагере Новоспасского монастыря.

Отчаявшись, Толстая писала оттуда самому Ленину: «Мой отец, взглядов которого я придерживаюсь, открыто обличал царское правительство и всё же даже тогда остался свободным. Я не скрываю, что я не сторонница большевизма, я высказала свой взгляд открыто и прямо на суде, но я никогда не выступала и не выступлю против Советского правительства, никогда не занималась политикой и ни в каких партиях не состояла... Владимир Ильич! Если я вредна России – вышлите меня за границу. Если я вредна и там – то, признавая право одного человека лишать жизни другого, – расстреляйте меня, как вредного члена Советской республики. Но не заставляйте меня влачить жизнь паразита, запертого в четырёх стенах с проститутками, воровками, бандитками...».

Спустя 8 месяцев Толстую освободили по амнистии, и после национализации Ясной Поляны назначили хранителем музея-усадьбы. Кроме того, она продолжала работать над публикацией творческого наследия отца и открыла в Ясной Поляне школу, но преподавать в ней по толстовской программе из-за усилившейся антирелигиозной пропаганды не имела возможности. А в советских газетах тем временем о графине Толстой публиковали нелицеприятные статьи, говоря о том, что она «окопалась» в Ясной Поляне и ведет дела на свой лад. В одном из писем сестре Александра Львовна признавалась: «Больше всего хочу свободы. Пусть нищенство, котомки, но только свобода».

Так и не найдя своего места в советском государстве, Толстая приняла решение об эмиграции. В 1929 году она уехала в Японию, затем – в США, и больше никогда не возвращалась на родину.

На протяжении 48 лет, проведенных в Америке, дочь писателя не прекращала пропагандировать его идеи, читала лекции, писала статьи о Толстом и издала несколько книг.

Графиня унаследовала от отца не только бойцовский характер, но и литературные способности. В одном из писем ее старшей сестры есть такие строки: «Только на днях прочла твою книгу «Я работала в Советах» и очень ее одобрила. Правда, из всех нас у тебя больше всех литературного дара». Вот и теперь Александра Толстая заканчивала новую книгу «Дочь» – логическое продолжение двухтомных мемуаров «Отец».

Писательская деятельность не приносила доходов, и графиня поселилась на ферме, где начала разводить кур, доить коров и даже научилась водить трактор. Ее эмигрантские будни были очень тяжелыми, о чем она писала своей сестре: «Я работаю с 6 утра и до 10 вечера ежедневно страшным, нечеловеческим трудом, стараясь не только просуществовать, но и помогать другим. Живу до сих пор без ванны, в бараке, в одну доску, и зиму, и лето, не могу купить себе чулок и смену белья. Никогда никого не прошу о помощи. Занимаю деньги в банке и отдаю в срок, никаких «богатых» американцев не знаю, и знать не хочу».

Личная жизнь Александры Толстой не сложилась. Она так и не вышла замуж и не родила детей. По ее словам, «общественная жизнь занимала слишком много времени».

В 1939 году Александра Львовна основала благотворительную организацию – Толстовский фонд, чтобы помогать в тяжелых ситуациях эмигрантам из России. Под ее руководством были построены детский дом, больница, дом престарелых, церковь, библиотека. Тем временем на родине ее имя оказалось под строгим запретом – в СССР дочь писателя обвиняли в связях с ЦРУ, шпионаже и в измене Родине. Толстовский фонд помощи русским эмигрантам называли «разбойничьим гнездом». Ее фотографии убрали из всех музейных экспозиций, а в публикациях о Толстом о ней не упоминалось ни слова. Большое влияние на это оказал тот факт, что в ноябре 1956 года Александра Толстая позволила себе по-русски выступить на массовом митинге в «Мэдисон-сквер-гарден» с призывом к советским военным (дело было во время ввода войск в Венгрию). Выступление Александры Толстой тогда дошло до руководства страны - оно было передано по «Радио Свобода», и простить этих слов дочери известного писателя долгие годы не могли.

Ситуация изменилась лишь в 1978 году – тогда Александру Львовну впервые пригласили в Москву, на празднование 150-летия со дня рождения писателя. Но Толстая уже была прикована к постели после инфаркта и не смогла приехать. Она прислала в яснополянский музей письмо, в котором писала: «Мне тяжело, что в эти драгоценные для меня дни я не могу быть с вами, с моим народом, на русской земле. Мысленно я никогда с вами не расстаюсь». А спустя год, в сентябре 1979-го, ее не стало.

Александра Толстая была похоронена на кладбище Новодивеевского монастыря под Нью-Йорком. Выражая соболезнования осиротевшему Толстовскому фонду, Джеймс Эрл Картер, президент США, писал 5 октября 1979 года: «С её кончиной оборвалась одна из последних живых нитей, связывавших нас с великим веком русской культуры. Нас может утешать лишь то, что она оставила после себя. Я думаю не только о её усилиях представить нам литературное наследие отца, но и о том вечном памятнике, который она воздвигла сама себе, создав примерно 40 лет назад Толстовский фонд. Те тысячи людей, которых она облагодетельствовала своей помощью, когда они свободными начинали

Несмотря на то, что много горестных лет Толстая прожила вне Родины, она преданно служила ей. Вынужденная покинуть Россию, графиня и на чужбине вершила великое дело: не сгибаясь под тяжестью моральных ударов и житейских нужд, она колесила по городам Японии и США, чтобы воспеть доброе имя своего отца – великого писателя и гражданина, и протянуть руку помощи всем, кто в этом нуждался. Однажды она произнесла слова, которые стали ее жизненным кредо: «Со временем я поняла, что смысл жизни – только в любви к людям и служении им, как говорил отец». Но, к сожалению, оценить ее вклад в развитие русской культуры соотечественники сумели только после ее смерти.

 

 

 

Источник: Исторический калейдоскоп

Поделиться в ЖЖ Автор: Лисов И.
Нашли ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter

Новости города: