Эдуард Пугачев: «Российская медицина находится в заложниках у далеких от здравоохранения чиновников»

- Эдуард Владимирович, самым популярным вопросом, с которым нам звонили, является проблема медицинского страхования и качества врачебных услуг. Как вы вообще смотрите на современную систему ОМС?

 

- Знаете, всю эту систему можно охарактеризовать так: полис есть, а толку нет. Мы все были свидетелями недавнего скандала с врачебными приписками, когда для получения денежных компенсаций в ряде регионов (в том числе и в Самарской области – прим. ред.) медики в электронные карты больного заносили медицинские услуги, которых не оказывали. Это практически невозможно отследить. Эта порочная схема стала нормой. И это неправильно.

 

- То есть система ОМС не работает?

 

- Именно. Государство поддерживает страховщиков, выделяет гигантские средства из бюджета, но страховые компании не управляют рисками. Их функции свелись к банальному посредничеству между медиками и больными. Они просто зарабатывают на нашем с вами здоровье. Только по официальным данным, 4% средств, которые выделяются государством, они тратят на себя. Хотя эти средства могли бы пойти на лечение больных. А сколько еще теневых махинаций? Дело врачебных приписок показало, что доля подобных афер может достигать 35-40% в отдельно взятом лечебном учреждении. Представляете, какие это суммы в масштабах страны? Это не миллиарды, это сотни миллиардов.

 

- Что же с этим делать?

 

- Россия в свое время выбрала ошибочную модель финансирования и организации здравоохранения. Пока мы ее не изменим, граждане будут расплачиваться за эту ошибку своими жизнями и здоровьем.

 

Прежде всего, нужно понять, как мы должны оценивать качество медицинских услуг? Во всем мире приняты две главные и вполне логичные величины: это смертность и выздоравливаемость. Последняя – основная. Как мы можем понять, эффективно ли отделение, больница или вся система здравоохранения? Правильно, по количеству пациентов, выздоровевших после лечения. А у нас главной цифрой в отчетах является оборот койки!

 

- Можно поподробнее об этих странных показателях?

 

- Нам спущен сверху указ считать оборот одной больничной койки. То есть, мы должны предоставлять отчеты, сколько пациентов прошли через койку в определенный период времени. Существуют страховые тарифы, которые диктуют врачам условия: по такому-то диагнозу пациент должен пролежать в отделении столько-то дней. И нам нельзя отклоняться от этой нормы – если мы вылечим человека раньше положенного срока, на врача наложат штраф. Если продержим дольше – лишние дни не оплатят из Фонда ОМС.

 

- Но это же полный бред!

 

- Конечно. Но и это еще не все. Не думаю, что люди понимают, сколько в современной медицине существует диагнозов и болезней, их сочетаний. Их сотни тысяч. Я только в своей урологии могу перечислить несколько сотен болезней. И к каждой нужен свой подход, свое лечение. А все эти диагнозы урезали до нескольких десятков страховых тарифов. Доходит до абсурда: неважно, удаляет ли хирург ноготь на руке за 20 минут или стоит над операционным столом 8 часов – эти действия считаются по одному тарифу.

Но даже не это самое главное. Все люди разные. Одному, чтобы отлежаться после аппендицита, нужно 3 дня. Другому – 10 дней. А мы обоих должны держать неделю, потому что так написано в бумажке. Из-за такой идиотской системы 140 миллионов жителей нашей страны с индивидуальными организмами, переносимостями лекарств, реакциями на те или иные раздражители оказались загнаны в рамки сотни унифицированных нормативов. Печально и то, что мы, врачи, редко когда можем выйти за пределы этого порядка – нас за это жестко наказывают и рублем, и дисциплинарными мерами.

 

- И как выйти из этого порочного круга?

 

- Здесь я полностью согласен с позицией моих коллег из ПАРТИИ РОСТА: каждый должен заниматься своим делом. Эту глупейшую систему страховок, тарифов придумали экономисты. А должны были разрабатывать врачи. Посмотрите на наших федеральных министров здравоохранения: Зурабов был экономистом-кибернетиком; Голикова – экономистом; нынешний министр Скворцова хоть и получила медицинское образование, но врачебной практики у нее нет – она провела всю жизнь в лаборатории. По моему скромному мнению, во главе столь важного для каждого жителя страны ведомства должен стоять профессиональный врач-практик, знающий всю кухню изнутри. Только он сможет принимать решения, которые позволят людям действительно лечиться, а врачам – действительно лечить. А экономисты должны заниматься финансами страны, а не здоровьем граждан.

 

- Да у нас вообще, куда не плюнь – одни экономисты…

 

- Совершенно верно. Почему мы с такой теплотой вспоминаем о советском здравоохранении? Потому что тогда во главу угла ставились доступность медицины и ее качество. А сейчас у нас верховодит рентабельность. Хотя по всем законам логики в медицине нет места рентабельности! Это всегда была дотационная отрасль.

 

И доходит до абсурда: страховая компания привлекает независимого эксперта для проверки нашей отчетности. И этим экспертом выступает… обычный терапевт. То есть, он не смотрит на диагнозы, патогенезы больных. Не вникает в суть лечения, потому что не понимает в этом ничего. Но в итоге из-за его проверок нас наказывают: кого-то передержали в палате, а кого-то вылечили быстрее положенного. А все потому, что, по мнению нынешних чиновников от здравоохранения, медицина должна стремиться к рентабельности. Да чтобы она стала рентабельной, нужно в разы увеличивать стоимость страховки! А при нынешней системе налогообложения и зарплатах это нереально.

 

- А какие санкции накладываются, если лечебное учреждение не укладывается в планы рентабельности?

 

- Сокращаются койки. То есть, по чиновничьим законам, если больница не справляется со своими обязанностями, ей урезается количество коек, так как она нерентабельна. А к количеству коек привязаны нормативы по персоналу. И как следствие, за сокращением коек идет сокращение медработников, которых у нас и так нет почти.

 

То есть, вы понимаете, откуда все эти проблемы? Мы все заложники порочной системы, разработанной людьми, которые ничего не знают о медицине. С 1992 по 2012 годы из-за этого количество лечебных учреждений в стране сократилось в полтора раза. А в сельской местности – в два. У нас в Сызранской ЦГБ было 1200 коек. Сейчас 635. В Сызрани работало более 2000 медработников. Сейчас 400. Раньше на одного врача приходилось четыре медсестры, а сейчас и двух-то не набирается в среднем. А население города не сократилось почти. И люди не стали реже болеть – наоборот, многие болезни омолодились.

 

Понимаете, при существующем порядке в организации здравоохранения в него бесполезно вливать средства. Все эти модернизации и оптимизации не приносят реальной пользы, а дают чиновникам только галочки в отчетах. Потому что всеми этими процессами руководят экономисты, для которых рентабельность возведена в ранг божества.

 

Конкретный пример: больнице в рамках модернизации выделяются средства на закупку оборудования. Главврач пишет заявку в министерство: необходим именно такой томограф, рентгеновский аппарат такой-то модели, несколько таких-то переносных приборов. Он при этом руководствуется особенностями своей больницы, помещений, загруженностью. А в министерстве собирают заявки со всех муниципалитетов и считают «среднюю температуру»: нужно 50 томографов, 20 рентгенов, 150 таких-то приборов. Экономисты изучают рынок медоборудования и находят предложения со скидками, по которым и закупается техника. При этом никто не смотрит, что больнице в Сызрани нужен большой томограф Siemens, а больнице в Большой Глушице – маленький от Toshiba. Все унифицируют, потому что иначе нерентабельно. В итоге приборы простаивают, потому что не походят по габаритам. Томографы не работают из-за особенностей энергопотребления и т. д.

 

Поэтому мое мнение таково: всю эту систему надо менять. И как можно быстрее, потому что она, как черная дыра – пожирает без отдачи все вложенные силы и средства. Медициной должны заниматься медики. Экономикой – экономисты. Иначе мы просто будем становиться все чаще болеющей и все реже выздоравливающей нацией. Очень надеюсь, что читатели это поймут, как понимают в ПАРТИИ РОСТА.