Кто бы мог подумать, но всего чуть более семидесяти лет назад на карте мира появилось еще одно государство, открытое для всех, кто желает ознакомиться с его культурой, природой и традициями. Конечно, мы говорим о Непале, многие века изолированного от остальной цивилизации, однако открывшего свои двери в начале 50-х годов XX века. Произошло это благодаря Борису Николаевичу Лисаневичу - русскому путешественнику, а также всемирно известному ресторатору и в прошлом артисту балета Дягилева.
Тому, что выбор Бориса Лисаневича был сделан в пользу производства алкоголя, было несколько причин и одна из них слабость непальцев к ракши - местной рисовой водке. Готовят ее из риса или проса, а по своему вкусу ракши напоминает японское саке. К тому же в то время в Непале не существовало запрета на алкоголь, как это было в той же Индии (а в четырех ее штатах сухой закон действует до сих пор), короче говоря будущий проект казался очень амбициозным и прибыльным. Потому на одной из встреч с непальским генералом Махабиром Шумшер Юнг Бахадур Раной (стоит отметить, что именно через Махабира Борис впоследствии близко сойдется с королем Непала) Борису Лисаневичу пришла в голову гениальная идея - быть в Непале ликероводочному заводу! А всему виной была рюмка виски, поданная высоким гостям.
«Если бы нам удалось построить спиртовой завод в Непале и централизовать производство алкоголя, это привело бы к фантастическому росту доходов правительства за счет налога на продажу этого зелья. В тераях много сахарного тростника, и если все это подытожить, это будет означать начало промышленного производства. А что касается оборудования, то оно у нас есть в полном комплекте в Куч Бихаре, уже не говоря о технологии»
Заручившись поддержкой Махабира, в том же 1951 году назначенного министром промышленности, Борис Лисаневич приступил к всестороннему изучению вопроса, касающегося данной сферы. Разумеется, какого-либо государственного контроля не существовало, а качество производимого в Непале алкоголя оставляло желать лучшего. Изготовление ракши в Непале считалось обыденным делом для каждой семьи, не требующим каких-либо особых затрат - три керамических сосуда и рецепт, передающийся из поколения в поколения, собственно, всё, что нужно начинающему самогонщику.
Однако помимо преодоления немалой конкуренции Борису было необходимо организовать производство в промышленных масштабах и сбыт готовой продукции, тонкости же вроде введения акцизного сбора ложились на плечи министра промышленности Махабира. Однако, к огромному разочарованию Лисаневича, выяснилось, что Непал еще не готов к введению такой мудреной системы, да и в целом государственное устройство горной страны недалеко ушло от Средневековья, если не ушло корнями в еще более глубокую…древность. Что уж говорить о том, что тогда там и пишущих машинок не знали, и английским языком во всем чиновничьем аппарате владело полтора человека, да и в целом никаких знаний о мире за пределами «вертикальной страны», как называют ее местные жители, не было - даже в соседнюю Индию при режиме династии Рана было не выехать. Дорого обошлась Непалу многовековая изоляция, тем сложнее была задача познакомить его с изменившимся за это время цивилизованным миром. Странно в этой связи возвращаться к теме нашего разговора, однако все же вернемся к водке.
В течение нескольких лет Бориса Лисаневич разрабатывал проект производства, уже началось строительство завода в Биратнагуре (около 300 км от столицы), расположившемся в бывшем дворце Рана, однако весь этот процесс осложнился скорой смертью близкого друга Бориса и помощника во всех его смелых начинаниях - 13 марта 1955 года умирает король Трибхуван. Все население Непала погрузилось в траур, по окончании должно была быть проведена коронация нового правителя страны - старшего сына Трибхувана Махендры Бир Бикрама. Непал еще долго скорбел по королю, однако вскоре жизнь в стране вернулась в прежнее русло.
Одессит стал выстраивать отношение уже с новым правителем и добился для себя эксклюзивного права на производство алкоголя в долине Катманду, а также подписал с властями контракт, включающий в себя право на ежемесячный ввоз пяти тысяч галлонов спирта из Индии. Также контракт предусматривал следующее распределение выручки от реализации алкогольной продукции - по 33% шли на покрытие производственных расходов, на налоги и, соответственно, составляли прибыль от продажи + 120 тысяч рупий дохода государства от налогов гарантировал сам Лисаневич. В это же время осуществлялась перевозка необходимого оборудования для обустройства будущего завода.
Подрядчиками и оптовиками Бориса Лисаневича стали около четырехсот пятидесяти непальских лавочников, которые должны были продавать алкоголь под четырьмя различными марками - в зависимости от градуса и фруктовой добавки. Так на этикетки бутылки с 68-градусным алкоголем красовалась надпись «читуа» (леопард), 80-ти и 100-градусный продукт получил, соответственно, наименования в честь тигра («бхаг») и носорога(«гаинда»). Однако все, что было прекрасно на бумаге, столкнувшись с реальностью обратилось в прах - окрыленный своими блестящими идеями Борис не учел, что в долине существовало уже порядка 1200 нелегальных спиртовых заводиков, среди владельцев которых было много влиятельных людей, начавших строить козни молодому предпринимателю, пытавшемуся с ними бороться. Жалобы Лисаневича властям должного эффекта не возымели, более того власть имущие подняли Бориса на смех, а полицейские, не предпринимая каких-либо мер против самогонщиков, зачастую помогали им. Очевидно облагаемая налогом дорогая продукция Лисаневича проиграла дешевой местной выпивке - его схема была настолько непопулярна среди жителей, что правительство в конечном итоге отозвало у Бориса лицензию на ввоз алкоголя, что заставило его прекратить работы еще до запуска завода в Биратнагуре и продажи хотя бы одной бутылки. Однако сдаваться Лисаневич не собирался.
«Мы вложили в наш проект более ста тысяч рупий, а теперь оказались в тупике»
Попытки вернуть лицензию также были обречены на провал, ибо чиновники, многие из которых имели высокоприбыльный бизнес на самогоноварении, были кровно заинтересованы в собственном обогащении и конкурент в лице европейца им был не особо нужен. Свой последний шанс Борис видел в иске против властей Непала ввиду нарушений условий заключенного с ним контракта, однако тогда в стране не существовало найти юридических оснований для такого процесса. Так прошло более десяти месяцев, в течение которых Борис Лисаневич был занят обустройством своего отеля «Royal Hotel» (о нем мы рассказали во второй части цикла статей), прежде чем в здание не ворвалось три десятка вооруженных офицеров полиции, сообщивших, что неудавшийся владелец алкогольного бизнеса должен заплатить государству сумму в размере 175 тысяч рупий и 15 пайс (1 рупия = 100 пайсов) за период со дня закрытия завода. Аргументы Лисаневича о том, что именно правительство лишило его возможности продолжать работу, запретив ввозить сырье, полицией приняты не были, в конечном итоге непрошенные гости «Royal Hostel» вынуждены были сопроводить его владельца в тюрьму.
Так закончилась алкогольная авантюра русского непальца Бориса Лисаневича, однако не закончилась эта история. Наш герой стал первым европейцем, очутившимся в непальской тюрьме, что обусловило к заключенному особенное отношение - стараниями британского посла Лисаневич был перемещен из общей камеры в здание налоговой, где различными способами испытывал нервы тех, кто заключил его под стражу. Работа налоговиков была нарушена, когда Борис, принимая в ванну в бадье, установленной для него посреди циновок и письменных столов, разбрызгивал воду на конторские принадлежности и заливал водой документы, пугая при этом сотрудников.
«Именно тогда я осознал, каково быть обезьяной в зоологическом саду. За маленьким зарешеченным оконцем я видел уставившиеся на меня лица. В глазах этих людей я читал неподдельный интерес. Одно лицо под натиском возбужденной толпы быстро сменялось другим. Таким образом, я получил возможность заглянуть в глаза представителей всех до одной народностей, населявших Непал. Я видел женщин с кольцами в носу, мужчин с отметинами шафранного цвета на лбу, людей в черных или цветных головных уборах, которые поднимали своих детей на руки повыше, чтобы они могли лучше видеть «обезьяну в клетке». Будь я антропологом, мне бы можно было написать приличный трактат, сидя в той налоговой конторе».
Лицезреть шоу, которого еще не бывало в истории страны, спешили и простые жители Непала, жаждущие увидеть первого белого заключенного. Шесть недель продолжалось это действо, после еще более месяца Борис Лисаневич находился под стражей в здании департамента полиции, прежде чем был освобожден. Концом этой истории стало письменное извинение новоиспеченного короля Махендры, а также организованная после встреча, где тот выразил надежду, что никакого «неприятного осадка» от этого эпизода у Бориса не осталось. К тому же на носу была коронация короля Махендры, а кому как не Борису Лисаневичу, обретшему еще большую популярность после своего заключения, заниматься ее организацией. Однако это уже совсем другая история.
Тому, что выбор Бориса Лисаневича был сделан в пользу производства алкоголя, было несколько причин и одна из них слабость непальцев к ракши - местной рисовой водке. Готовят ее из риса или проса, а по своему вкусу ракши напоминает японское саке. К тому же в то время в Непале не существовало запрета на алкоголь, как это было в той же Индии (а в четырех ее штатах сухой закон действует до сих пор), короче говоря будущий проект казался очень амбициозным и прибыльным. Потому на одной из встреч с непальским генералом Махабиром Шумшер Юнг Бахадур Раной (стоит отметить, что именно через Махабира Борис впоследствии близко сойдется с королем Непала) Борису Лисаневичу пришла в голову гениальная идея - быть в Непале ликероводочному заводу! А всему виной была рюмка виски, поданная высоким гостям.
«Если бы нам удалось построить спиртовой завод в Непале и централизовать производство алкоголя, это привело бы к фантастическому росту доходов правительства за счет налога на продажу этого зелья. В тераях много сахарного тростника, и если все это подытожить, это будет означать начало промышленного производства. А что касается оборудования, то оно у нас есть в полном комплекте в Куч Бихаре, уже не говоря о технологии»
Заручившись поддержкой Махабира, в том же 1951 году назначенного министром промышленности, Борис Лисаневич приступил к всестороннему изучению вопроса, касающегося данной сферы. Разумеется, какого-либо государственного контроля не существовало, а качество производимого в Непале алкоголя оставляло желать лучшего. Изготовление ракши в Непале считалось обыденным делом для каждой семьи, не требующим каких-либо особых затрат - три керамических сосуда и рецепт, передающийся из поколения в поколения, собственно, всё, что нужно начинающему самогонщику.
Однако помимо преодоления немалой конкуренции Борису было необходимо организовать производство в промышленных масштабах и сбыт готовой продукции, тонкости же вроде введения акцизного сбора ложились на плечи министра промышленности Махабира. Однако, к огромному разочарованию Лисаневича, выяснилось, что Непал еще не готов к введению такой мудреной системы, да и в целом государственное устройство горной страны недалеко ушло от Средневековья, если не ушло корнями в еще более глубокую…древность. Что уж говорить о том, что тогда там и пишущих машинок не знали, и английским языком во всем чиновничьем аппарате владело полтора человека, да и в целом никаких знаний о мире за пределами «вертикальной страны», как называют ее местные жители, не было - даже в соседнюю Индию при режиме династии Рана было не выехать. Дорого обошлась Непалу многовековая изоляция, тем сложнее была задача познакомить его с изменившимся за это время цивилизованным миром. Странно в этой связи возвращаться к теме нашего разговора, однако все же вернемся к водке.
В течение нескольких лет Бориса Лисаневич разрабатывал проект производства, уже началось строительство завода в Биратнагуре (около 300 км от столицы), расположившемся в бывшем дворце Рана, однако весь этот процесс осложнился скорой смертью близкого друга Бориса и помощника во всех его смелых начинаниях - 13 марта 1955 года умирает король Трибхуван. Все население Непала погрузилось в траур, по окончании должно была быть проведена коронация нового правителя страны - старшего сына Трибхувана Махендры Бир Бикрама. Непал еще долго скорбел по королю, однако вскоре жизнь в стране вернулась в прежнее русло.
Одессит стал выстраивать отношение уже с новым правителем и добился для себя эксклюзивного права на производство алкоголя в долине Катманду, а также подписал с властями контракт, включающий в себя право на ежемесячный ввоз пяти тысяч галлонов спирта из Индии. Также контракт предусматривал следующее распределение выручки от реализации алкогольной продукции - по 33% шли на покрытие производственных расходов, на налоги и, соответственно, составляли прибыль от продажи + 120 тысяч рупий дохода государства от налогов гарантировал сам Лисаневич. В это же время осуществлялась перевозка необходимого оборудования для обустройства будущего завода.
Подрядчиками и оптовиками Бориса Лисаневича стали около четырехсот пятидесяти непальских лавочников, которые должны были продавать алкоголь под четырьмя различными марками - в зависимости от градуса и фруктовой добавки. Так на этикетки бутылки с 68-градусным алкоголем красовалась надпись «читуа» (леопард), 80-ти и 100-градусный продукт получил, соответственно, наименования в честь тигра («бхаг») и носорога(«гаинда»). Однако все, что было прекрасно на бумаге, столкнувшись с реальностью обратилось в прах - окрыленный своими блестящими идеями Борис не учел, что в долине существовало уже порядка 1200 нелегальных спиртовых заводиков, среди владельцев которых было много влиятельных людей, начавших строить козни молодому предпринимателю, пытавшемуся с ними бороться. Жалобы Лисаневича властям должного эффекта не возымели, более того власть имущие подняли Бориса на смех, а полицейские, не предпринимая каких-либо мер против самогонщиков, зачастую помогали им. Очевидно облагаемая налогом дорогая продукция Лисаневича проиграла дешевой местной выпивке - его схема была настолько непопулярна среди жителей, что правительство в конечном итоге отозвало у Бориса лицензию на ввоз алкоголя, что заставило его прекратить работы еще до запуска завода в Биратнагуре и продажи хотя бы одной бутылки. Однако сдаваться Лисаневич не собирался.
«Мы вложили в наш проект более ста тысяч рупий, а теперь оказались в тупике»
Попытки вернуть лицензию также были обречены на провал, ибо чиновники, многие из которых имели высокоприбыльный бизнес на самогоноварении, были кровно заинтересованы в собственном обогащении и конкурент в лице европейца им был не особо нужен. Свой последний шанс Борис видел в иске против властей Непала ввиду нарушений условий заключенного с ним контракта, однако тогда в стране не существовало найти юридических оснований для такого процесса. Так прошло более десяти месяцев, в течение которых Борис Лисаневич был занят обустройством своего отеля «Royal Hotel» (о нем мы рассказали во второй части цикла статей), прежде чем в здание не ворвалось три десятка вооруженных офицеров полиции, сообщивших, что неудавшийся владелец алкогольного бизнеса должен заплатить государству сумму в размере 175 тысяч рупий и 15 пайс (1 рупия = 100 пайсов) за период со дня закрытия завода. Аргументы Лисаневича о том, что именно правительство лишило его возможности продолжать работу, запретив ввозить сырье, полицией приняты не были, в конечном итоге непрошенные гости «Royal Hostel» вынуждены были сопроводить его владельца в тюрьму.
Так закончилась алкогольная авантюра русского непальца Бориса Лисаневича, однако не закончилась эта история. Наш герой стал первым европейцем, очутившимся в непальской тюрьме, что обусловило к заключенному особенное отношение - стараниями британского посла Лисаневич был перемещен из общей камеры в здание налоговой, где различными способами испытывал нервы тех, кто заключил его под стражу. Работа налоговиков была нарушена, когда Борис, принимая в ванну в бадье, установленной для него посреди циновок и письменных столов, разбрызгивал воду на конторские принадлежности и заливал водой документы, пугая при этом сотрудников.
«Именно тогда я осознал, каково быть обезьяной в зоологическом саду. За маленьким зарешеченным оконцем я видел уставившиеся на меня лица. В глазах этих людей я читал неподдельный интерес. Одно лицо под натиском возбужденной толпы быстро сменялось другим. Таким образом, я получил возможность заглянуть в глаза представителей всех до одной народностей, населявших Непал. Я видел женщин с кольцами в носу, мужчин с отметинами шафранного цвета на лбу, людей в черных или цветных головных уборах, которые поднимали своих детей на руки повыше, чтобы они могли лучше видеть «обезьяну в клетке». Будь я антропологом, мне бы можно было написать приличный трактат, сидя в той налоговой конторе».
Лицезреть шоу, которого еще не бывало в истории страны, спешили и простые жители Непала, жаждущие увидеть первого белого заключенного. Шесть недель продолжалось это действо, после еще более месяца Борис Лисаневич находился под стражей в здании департамента полиции, прежде чем был освобожден. Концом этой истории стало письменное извинение новоиспеченного короля Махендры, а также организованная после встреча, где тот выразил надежду, что никакого «неприятного осадка» от этого эпизода у Бориса не осталось. К тому же на носу была коронация короля Махендры, а кому как не Борису Лисаневичу, обретшему еще большую популярность после своего заключения, заниматься ее организацией. Однако это уже совсем другая история.
