В маленьком уездном городишке поросшие муравой улицы обычно были пустынными и тихими. Но в больших городах на центральных улицах было тесно от транспорта, разумеется, гужевого, и с пролетавших экипажей лихие кучера то и дело кричали: «Пади, пади! Пр-р-рава держись! Бер-р-регись!», а груженные полосовым железом, бочками, бревнами, кирпичом телеги, роспуски и ломовые полки наполняли улицы грохотом.
Количество лошадей в богатых городах, пожалуй, было немногим меньше, чем число жителей. Это были лошади легковые (пассажирские) и грузовые, собственные выезды более или менее зажиточных людей, наемные лошади и лошади общественного транспорта. В эпоху крепостного права проживавшие в городах помещики держали по многу собственных лошадей с конюхами и кучерами: ведь их содержание ничего не стоило. Уже приводились воспоминания историка П. И. Бартенева о 12 лошадях на городском дворе в Липецке и князя П. А. Кропоткина о тех же 12 лошадях в Москве.
В пореформенное время ситуация изменилась: теперь за все нужно было платить и собственные лошади оказались не всем по карману. Князь В. А. Оболенский вспоминал:
«Наша семья среди богатой отцовской родни считалась «бедной». Понятие это, конечно, весьма относительное, но, во всяком случае, мои родители не имели возможности держать собственных лошадей, а потому, когда нужно было куда-нибудь ехать, то на четыре рубля нанималась «извозчичья» карета, на козлы которой садился наш лакей… Общественных экипажей в 70-х годах прошлого (XIX. – Л. Б.) века в Петербурге не было, кроме «сорока мучеников» – огромных колымаг, запряженных четверкой тощих лошадей, ходивших по Невскому и далее – на острова. Первая конка появилась уже на моей памяти. Поэтому по Петербургу либо ходили пешком, либо ездили на своих лошадях и на извозчиках, которые за 30–40 копеек возили с одного конца города на другой». В 80-х гг. в Петербурге «посреди Невского бежала конка – был один путь и разъезды… Рядом с конкой вдоль Невского тащились допотопные «щапинские» омнибусы («Сорок мучеников») и длинной вереницей плелись «Ваньки», держась ближе к тротуару. Их перегоняли слева лихачи, кареты, ландо, «эгоистки» (узенькие дрожки или сани на одного седока) и другие собственные экипажи».
Особенности русской природной среды потребовали создания множества разновидностей транспортных средств, виртуозно приспособленных к ней. Зимней повозкой были сани, в основе которых лежали описанные в первой части крестьянские дровни, розвальни и пошевни.
Для дальних поездок между городами или в деревню морозными и метельными русскими зимами использовалась кибитка, воспетая в песнях и стихах. Это были сани, на которых на легких деревянных дугах из прутьев устанавливалась покрышка из кошмы. Зарывшийся в сено или улегшийся на перину и укрывшийся ковром, буркой или мягкой кошмой, одетый в длинный ергак или тулуп, пассажир был неуязвим для мороза. Однако кибитка была открыта спереди, так что ветер и метель могли донимать седока не меньше, чем мороз. Спасал седоков от холода и ветра возок с дощатым кузовом, обшитый кожей и снабженный дверками и застеклеенными окошками. Однако возок был сравнительно тяжел и на плохих дорогах ехал значительно медленнее легкой кибитки.
Большие пошевни с сиденьями сзади и спереди (спиной к кучеру), обшитые коврами, с суконной, подбитой мехом полостью, прикрывавшей ноги седоков, назывались ковровыми санями. Это были в основном городские сани. Их использовали для поездок большими компаниями, загородных катаний, одного из излюбленных развлечений во всех слоях населения. Но в городе с его теснотой громоздкие ковровые сани все же были неудобны.
Для перевозки пассажиров в городе существовали городские сани. Легкий узкий кузов, на единственном сиденье которого едва помещались два пассажира в зимней одежде (и то кавалер, выставив одну ногу для устойчивости на полоз, должен был обнимать даму за талию, чтобы она не вылетела на повороте), ставился на высоких изогнутых железных копыльях на тонкие железные полозья с высокими головками.
Легкие, короткие, устойчивые и в то же время узкие городские сани были очень удобны в городе и использовались профессиональными извозчиками. Короткие и узкие санки на одного пассажира, который сам и правил, назывались козырьками; их брали для поездок на короткие расстояния и зимних бегов.
На большой скорости конские кованые копыта с силой выбрасывали комья заледеневшего снега, летевшие в седоков и пешеходов, поэтому городские сани и козырьки снабжались спереди большими изогнутыми железными щитками-козырьками, а лошади покрывались длинными сетками с тяжелыми кистями, свисавшими до земли. Городские сани и козырьки снабжались и полостями, укрывавшими ноги седоков, суконными, на волчьем или медвежьем меху.
Из книги "Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских"
Леонид Беловинский
Источник: На чай к тургеневской девушке
