В России XVIII–XIX веков иностранцев поражало не только гостеприимство, но и кулинарное изобилие, особенно в зимнее время. Путешественники с удивлением описывали роскошные обеды русских дворян, на которых среди морозного января подавали свежие фрукты и овощи. Секрет этого гастрономического чуда крылся в развитом тепличном хозяйстве, которым славились богатые дворянские усадьбы.
Особенно славилась своим искусством выращивания «летних» даров природы Москва. Многочисленные теплицы и оранжереи, раскинувшиеся в городских усадьбах и загородных имениях, снабжали столы знати свежими фруктами и овощами круглый год.
Яркие свидетельства тому оставили в своих мемуарах иностранные гости столицы. Французская путешественница Маргарита Вильмот с восторгом описывала изобилие фруктов на зимних обедах: «Были спаржа, виноград и все, что можно вообразить, и это зимой, в 26-градусный мороз!». Она отмечала, что виноград был «буквально с голубиное яйцо» и поражалась искусству садовников, которые «заставляли природу забыть о временах года».
Небывалых размеров ананасы, дыни, персики, арбузы, выращенные в собственных оранжереях и теплицах, хозяева посылали в подарок своим родным и знакомым.
«Жихарев мне прислал преогромный ананас своего воспитания (с лишком три фунта)», — писал брату К. Я. Булгаков.
Действительно, теплицы были предметом особой гордости для московской знати. Их строили по последнему слову техники, с использованием сложных систем отопления и освещения.
Садоводство было любимым развлечением многих дворян. Например, Д. П. Бутурлин, известный библиофил и сенатор, был страстным садоводом. В его имении в Белкине каждое лето выставлялись померанцевые и лимонные деревья, собранные в огромных кадках, создавая аллеи, по которым любили прогуливаться гости.
Также ярким примером московского дворянства, увлекающегося оранжереями и теплицами, был наследник уральских горнопромышленников Прокопий Акинфиевич Демидов. Этого известного чудака мало интересовало дело отца и деда. Он продал доставшуюся ему в наследство часть Невьянских заводов и полностью посвятил себя ботанике, которой интересовался с детства. В своем московском имении Нескучное (сейчас территория парка Нескучный сад) он создал богатый редкими растениями ботанический сад, который стал настоящей научной лабораторией. В каменных оранжереях произрастали пальмы и деревья из жарких стран, а грунтовые сараи и парники использовались для выращивания ананасов и винограда.
Сохранились и подробные описания отдельных теплиц, принадлежавших самым знатным фамилиям России. Так, оранжерея графа Алексея Кирилловича Разумовского в подмосковных Горенках поражала своим размахом. В начале XIX века она представляла собой грандиозное сооружение длиной более 200 шагов, где в три ряда росли лимонные и померанцевые деревья, усыпанные спелыми плодами.
Не менее впечатляющей была оранжерея его брата, Льва Кирилловича Разумовского, в имении Петровском-Разумовском. По словам историка М. Г. Назимовой, в ней насчитывалось до 50 редких экземпляров лимонных и апельсинных деревьев. Однако судьба этой уникальной оранжереи оказалась трагичной. Во время Отечественной войны 1812 года она была сожжена крестьянами, озлобленными на садовника.
Если в Москве цитрусовые фрукты были вполне доступны (их даже продавали разносчики на лотках), то в Петербурге они считались экзотикой. Доставляемые из-за границы, «заморские апельсины», как их тогда называли, стоили чрезвычайно дорого и были доступны лишь самым состоятельным горожанам.
Путешественник П. Свиньин с сожалением отмечал: «нынче нельзя никому благопристойно позвать на обед без устриц, фазанов, апельсинов, шампанского и бургонского: А все это чужеземное и стоит звонкой монеты!»
Впрочем, иногда «заморскими» плодами Петербург снабжала и Москва. Так, известен случай, когда к столу Александра I были поданы семь отборных груш, доставленных из московских императорских теплиц. Этот случай произвел настолько сильное впечатление на современников, что о нем даже сохранились письменные свидетельства. Французский дипломат Жозеф де Местр в своих «петербургских письмах» рассказывает, что эти груши стоили баснословных денег — 700 рублей!
Этот пример наглядно демонстрирует, какое важное место занимали теплицы в жизни русской аристократии. И хотя сегодня фрукты нам доступны круглый год, история русских теплиц не перестает удивлять и восхищать.
Источник: Кулинарные истории
