Есть поступки, на которые мы никогда не получим права. Ни от власти, ни от своей совести. Мы не имеем права забывать историю своей страны, своего народа. В прошлом номере «Читай и думай, Сызрань» мы рассказали о поисковой работе сотрудников Краеведческого музея и его старшего научного сотрудника Владимира Толкачёва.
Весь этот год меня не было в Сызрани! Весь этот я был там – в суровых 41-45!
– Владимир Толкачёв собрал материал для новой книги.
Адреналина во мне было сверх меры. Я видел этих молодых отчаянных мальчишек. Я цеплялся за них, мне хотелось, чтобы все они были связаны с нашим городом. Порой «грешил» писал о них, хоть часть своей жизни ребята и провели вне Сызрани, но семья жила в нашем городе.
Действительно, разве для нас перестают быть родными дети, окончившие сызранские школы и разлетевшиеся по вузам страны? И разве перестают быть земляками герои войны, которые родились в Сызрани, или, приехав в детстве в наш город, ходили в сызранские школы, учились здесь, женились, погибли на фронте, оставив жить в Сызрани своих детей – разве они не наши? Владимир Толкачёв пишет книгу о героическом разведчике Великой Отечественной, который в нашем городе… сидел. Вот такая нереальная история: геройский парень, вся грудь в медалях, и получил тюремный срок. Мало того, часть своего срока отсидел в сызранской тюрьме, куда, в числе прочего, долгие годы отправляли людей по «расстрельным» статьям. Вот что рассказал автор будущей книги о своем герое:
…Они шли на верную смерть, прекрасно это понимая. У меня были мысленные встречи с этими парнями, для которых слово Родина было равнозначно слову Мать. Об одном из них я рассказываю сегодня. Писать о нем было мучительно горько.
Он родился 25 июня 1922 года в Курской области в крестьянской семье. Работал шахтёром в городе Макеевка.
В Красной Армии с ноября 1940 года. Учился в Макеевской военной авиационной школе, но с июня 1941 года — на курсах артиллерийских электриков в школе оружия Черноморского флота в Севастополе.
Летом 1942 года часть, в которой старшиной 1-й статьи служил Михаил, стояла на формировании в Геленджике. Как-то он выбрался в увольнении в Новороссийск со знакомыми мичманами. На улице не отдали честь сухопутному майору. Тот возмутился…
На следующий день Сысоева вызвали к начальнику Новороссийской военно-морской базы. В кабинете находились контр-адмирал Г. Холостяков, член Военного совета и какой-то полковник. Полковник стал распекать Сысоева, потом выхватил пистолет:
Расстреляем, грозит, и кровью!..
Не успел он произнести фразу до конца, как Михаил машинально выхватил свой 15-зарядный браунинг. Полковник молча смотрит, а член Военного совета говорит ему:
Посмотри повнимательнее на подопытного!
Тот уже Михаилу:
Я спрячу. Садись. Хочешь в разведывательный отряд идти?
Михаил долго не раздумывал:
Хочу.
Так Михаил Сысоев оказался в разведке флота с прозвищем Дикий.
Неоднократные ранения, лечение в госпиталях. В 1943 году главный старшина Сысоев стал офицером: в мае присвоено звание младшего лейтенанта, а уже в октябре — лейтенанта. Его представляли к званию Героя, но командир бригады, по какой-то причине исправил «Золотую звезду» на орден Красного Знамени.
Опять бои, ранения. Его вторично представляют к высшей награде Родины, но поскольку десант не выполнил свою задачу, то командованию флотилии пришлось долго защищать его кандидатуру перед вышестоящим командованием. 20 апреля 1945 г. ему было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Пока представление к высшей награде Родины проходило инстанции, лейтенант успел подлечиться в госпитале, вернуться в свой батальон, отличиться при штурме Будапешта, а затем в Венской и Братиславско-Брновской операциях. В 12 километрах от Праги он встретил Победу.
Еще в Вене была мимолетная встреча с американцами, с ними была и журналистка. Сфотографировались на память, и не знал морской пехотинец, какую роль сыграет эта фотография в его судьбе.
Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта», юбилейными медалями.
Все? Нет! 25 января 1950 г. его вызвали в военкомат, якобы в личном деле ошибка буквы не хватает. Посмотрите, дескать. Тут же за ним пошли два соглядатая. Пришел домой, а там еще служивые, обеспокоенная мать. В доме сделали обыск, изъяли награды, фотографии. Ничего не объясняя, повезли в Москву, только сказали:
Вы не арестованный, вы временно изолированный.
26 января он был доставлен во внутреннюю тюрьму МГБ. Следствие вело З-е Главное управление МГБ. Потом долгие допросы, избиения, но бывший морпех так и не сдался, не подписал, что требовали. В марте 1951-го Особое совещание (был такой орган) рассматривал его дело, а там, как одна из веских улик, также фигурировала фотография, сделанная американской журналисткой.
3 марта 1950 года осужден Особым совещанием при Министерстве государственной безопасности СССР по статьям 58-1 пункт «б» и 58-10 часть 1 к 15 годам лишения свободы за «измену Родине» и «шпионаж в пользу американской разведки». Лишен звания Героя Советского Союза и остальных наград указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 августа 1951 года.
Осужденный пошел по этапу. Садились в поезд на Воркуту. Вокруг настоящие враги советской власти бандеровцы. А начальник конвоя лейтенант при посадке возьми да ляпни:
О, да ты Герой! Как же ты сюда попал?
Лежит Михаил на верхней полке и думу думает: они меня прикончат теперь. Но 15 лет не просидишь на полке. Спустился. Они:
Сам идет. На рожон полез. Слушайте, ребята, о том, что вы меня прикончите, что вы злые на Сталина, я знаю. И на таких, как ты, тут же ответ. Да. Приканчивайте, один черт, мучиться здесь ... Но вы подумайте, кто злей на Сталина сейчас вы или я? Я ж за него кровь проливал, жизнь отдавал!
В общем, наладил как-то отношения.
И в заключении сохранил он присутствие духа и гордый, независимый характер. Определили его как инвалида и как самого авторитетного и справедливого в хлеборезку. Как-то мимо них проходил оперуполномоченный. По установившемуся порядку все заключенные встали, тем самым приветствуя эту весьма важную фигуру среди лагерного начальства. Лишь Михаил Андреевич остался сидеть.
Почему сидишь? Встать!
приказал ему опер.
Кто ты такой? Это ты должен передо мной вставать. Я на фронте воевал, Родину защищал, а ты с кем воюешь?
Подобная строптивость не прощалась. Заключенного перевели на стройку. Снова встретился с ним опер. Ты, оказывается, работать можешь, похвалил. А что, ты думал, я только хлеб могу резать, отвечал ему электросварщик 6-го разряда Михаил Сысоев.
Отбывал срок в лагерях Воркуты, Сызрани, (в нашем следственном изоляторе мне подтвердили, что действительно Михаил Сысоев в 1952 году был у них), Восточного Казахстана, Омска.
Подавал в январе 1954 г. жалобу на имя Главного военного прокурора на несправедливый приговор, еще раз писал, просил ускорить проверку по жалобе. Ответа не получил и перестал писать. Только 11 августа 1956 г. по постановлению комиссии Президиума ВС СССР от 10.08.1956 г. (протокол № 143 в соответствии с Указом от 24 марта 1953 г.) срок ему был снижен, и по отбытии срока наказания с учетом зачетов рабочих дней он был освобожден. Выдавая справку, начальник шепнул на ухо:
Ты будешь ехать мимо Москвы и если не зайдешь куда надо с заявлением о пересмотре твоего дела, то будешь полным м***ком.
Не послушался Михаил Андреевич мудрого совета, проехал, не задерживаясь, Москву. Вернулся в Курск. Не пожелал добиваться полной реабилитации, так как считал себя невиновным. Однако в 70-х годах на встрече с бывшими однополчанами он рассказал им свою историю и бывшие морпехи-черноморцы приняли решение добиваться справедливости. В марте 1975 года по ходатайству товарищей моряка Верховный Совет СССР поручил Главной Военной прокуратуре проверить дело М. Сысоева. 17 апреля 1975 года постановлением военного трибунала Московского военного округа был полностью реабилитирован. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1975 года восстановлен в звании Героя и в остальных наградах.
В 2003 г. не забыл его Министр обороны: повысил в воинском звании стал он капитаном. Сколько таких сысоевых было…
