Такого не придумает ни один фантаст-сценарист: люди сгорали заживо, пытались спастись в кипящей воде... Все это было в Сызрани.
У каждого города есть свои, «личные» памятные даты, торжественные, праздничные или трагические. Для Сызрани таким днем стало 5 июля 1906 года, когда город с населением 45 тысяч человек за сутки практически сгорел дотла. До недавнего времени в Сызрани оставались старожилы, которые помнили страшный пожар, «слизнувший» 110 лет назад Сызрань с поверхности земли.
Собственно, так и осталось неизвестным, отчего начался пожар. Версия № 1 опирается на факты, изложенные в сохранившейся летописи Ильинской церкви (надо же! Все сгорело, а летопись осталась цела): «Пожар начался в доме некоего небогатого купца Малышева, жителя Ильинской слободы от неосторожного обращения с огнем (кажется, при варке варенья)». Сначала загорелся один дом, потом – другой, и через час полыхала вся Закрымза. Много народу погибло в первый час катастрофы: огонь перекрыл людям путь к отступлению.
Как утверждали оставшиеся в живых очевидцы, с утра ветра не было, но днем, на беду, поднялся сильный ветер, он постоянно менял направление, огонь метался по городу, поджигая все новые районы. К полудню Сызрань пылала со всех концов, бежать было некуда. По словам свидетелей, зрелище было настолько страшным, что многие обыватели от ужаса сходили с ума. Иван Таруханов, очевидец, рассказывал, что даже среди бела дня зарево сызранского пожара было видно за 90 верст от Сызрани - у города Хвалынска. Горящие палки, выстреливаемые пламенем, перелетали через Сызранку на противоположный берег. Погибли все, кто не смог уйти из города - в первую очередь, обитатели больниц, богаделен и приютов, престарелые и убогие, а также арестанты. Не сумели спастись даже те, кто пытался отсидеться внутри противопожарных резервуаров на Соборной и Кузнецкой площадях (сейчас – площадь им. Ленина). Емкости, куда попрятались люди, были не слишком большие, и вода в них закипала от жара. Люди сварились в кипятке.
Испуганные люди передавали друг другу самые невероятные слухи: город-де подожгли социалисты! Нет, рабочие-железнодорожники! Нет, заезжие чужаки! Вот как описывала общую истерию газета «Сызранское утро»: «Возникли слухи, что город тогда подожгли студенты и молодежь, устраивавшие митинги и забастовки. Тут под влиянием слухов и паники с криком: «Бей поджигателей!» жители стали избивать всех, кого принимали за таковых. Толпа с кольями и палками зверски убила послушника монастыря и телеграфиста, воспитанника школы, заезжего артиста. Толпа видела в каждом интеллигентном лице своего врага - поджигателя…» Артист-то чем помешал погорельцам? И что за артист был в Сызрани, как он туда попал?
В Сызрань как раз перед пожаром попала труппа известнейшего в России артиста Павла Орленева. Как звезду федерального (как сказали бы сейчас) масштаба занесло в нашу глухомань?
(На фото – Павел Орленев)
Еще подростком Орленев вышел на сцену Малого театра, в последствии играл в Петербургском малом театре. В копилке его ролей - царь Фёдор Иоаннович, Макбет, Дмитрий Карамазов, Григорий Раскольников, Освальд и многие другие. Позже Павел Орленев стал звездой черно-белого немого кино (правда, недолго, и вновь вернулся на сцену). Игра Орленева – это классика русского театра, он создал новый образ на сцене, его знали в Европе и Америке. И черт же занес Орленева с труппой к нам, в Сызрань – и именно в июле 1906 года… За несколько лет до поездки в Сызрань Орленев бросил столичный театр. В 1906 году именитый артист приехал в Рязань за труппой, в которую входили братья Орловы Николай и Константин, Владимир Касьянов (в будущем – режиссер и сценарист немого кино), пожилой артист Горский-Ченчи и молодой артист, помещик Граббе (псевдоним Топорнин). У помещика Граббе-Топорнина было имение под Сызранью. Вот там эти творческие, неугомонные люди собирались строить бесплатный крестьянский театр. Вообще артисты были в Сызрани проездом, когда случился пожар. Вот уж действительно: судьба…
(на фото – Владимир Касьянов)
Павел Орленев издал театральные мемуары «Жизнь и творчество русского актера Павла Орленева, описанные им самим». В мемуарах он описал знакомство с Сызранью, которое стоило жизни одному из его товарищей и едва не погубило его самого.
В гостинице, где остановилась труппа, появился запах дыма. Откуда? На дворе июль, печи не топятся… Павел Орленев обнаружил, что и коридор гостиницы уже полон дыма. Орлов побежал на улицу и вскоре вернулся страшно бледный: «Вся Сызрань в огне!» Началась паника. Представьте себе состояние артистов в чужом городе, когда они выбежали с вещами на улицу: кругом крики, женщины в истерике, люди мечутся… Во всех церквах бил набат, раздававшийся каким-то страшным гулом. Многие горожане с узлами и корзинами потянулись в поле, и артисты присоединились к погорельцам. По дороге попутчики рассказали артистам про женщину, варившую смородиновое варенье и ставшую невольной причиной гибели города, про пожарных, которые по своей охоте бросились прежде всего спасать кабаки и винные склады — им до горожан дела было очень мало.
Просидев в поле почти три часа, артисты успокоились и пришли к выводу, что из Сызрани нужно уезжать, благо один из двух вокзалов, железнодорожный, был еще цел. В тот момент еще никто не понимал всех масштабов бедствия. Артисты наняли телегу, погрузили на нее вещи и потихоньку поехали на дальний вокзал. Вот как вспоминает случившееся Орленев: «На пути артистов стали расспрашивать: «Да кто вы такие, не краденые ли у вас вещи?» Артисты или отмалчивались, или отшучивались. Вопросы встречающихся становились все чаще и назойливее: «Вы кто такие? Откудова? Стойте, стойте, что вы не отвечаете?» Обступают телегу, берут лошадь под узду. Наше состояние все тревожнее. Отвечаем: «Да мы из театра, мы погорельцы, представляете ли, вон посмотрите наши вещи». А там действительно было несколько театральных костюмов. Раза два нас, осмотревши, отпускали. Но чем дальше, тем было все страшнее. Стало совсем темно. Пьяных видимо-невидимо. И вот окружили нас бабы, озлобленные, оставшиеся без крова и пищи, с маленькими детьми, задержали нашу телегу, взяли лошадь за узду и начали скликать мужиков: «Мужики, мужики, идите сюда, вот они, поджигатели, вот они!»
Собрались мужики, начали обшаривать карманы, хватать за горло, раздались пьяные крики: «Бей, бей их, поджигателей!» Разгулявшаяся ярость встретила себе поддержку в возвращающихся обозах пьяных пожарных, которым крестьяне, а главное, бабы указали на нас как на поджигателей. В это время у Николая Орлова пожарный из жилета вынул золотые часы, сорвал золотую цепочку, ударил его по голове. Орлов упал. И тут нас начали бить. Бабы, идущие с пожара, били нас ведрами и коромыслами, а мужики бросали на землю и топтали ногами. Молодые парни, опьяневшие, стаскивали одежду с моих несчастных товарищей актеров».
Орленев вспоминает, как избили до беспамятства артиста Касьянова. Пьяные дебоширы приняли артиста за мертвого, потащили его топить в реку. Погорельцы стащили с бесчувственного тела брюки: «Все равно, он мертвый, ему на том свете не надо штанов, там не носят». Павел Орленев притворился мертвым. Не поверите: в этот страшный момент, когда его жизнь висела на волоске, он про себя цитировал роль Бранда, героя пьесы норвежского драматурга! Артист… Роль убитого была, возможно, главной ролью в его судьбе, потому что помогла сохранить жизнь. Не всем так повезло: один из артистов, как свидетельствуют архивы, был убит, но кто именно – сейчас сложно сказать. Известно лишь, что потерявшего сознание Касьянова, как и остальную труппу, спасла… сестра милосердия. Женщина, случайно оказавшаяся в толпе, узнала актеров. Одна против озверевшей толпы, она остановила избиение и приказала нести артистов в одну уцелевшую от огня избу. Избитых до полусмерти людей положили на пол, под голову подложили мешки с сеном и овсом.
Когда впоследствии знаменитый киевский хирург Базаров оперировал голову Орленеву, он из раны вытащил много соломы. Из Сызрани актеров привезли в Пензу и положили на излечение в лечебницу. Орленев вспоминает: «По всей России и за границей, в Норвегии и даже Америке напечатаны были телеграммы: «Орленев и его товарищи во время сызранского пожара были приняты за поджигателей, и, растерзанных, их бросили в огонь». В Христиании норвежские артисты справляли панихиду по «убиенном артисте Орленеве». Прокурор одного из американских городов предлагал две тысячи долларов на «излечение головы» Орленева. Но все это было потом, после страшной поездки в Сызрань.
Огонь уничтожил все мельницы, продовольственные склады и более 100 вагонов с пшеницей, находившихся на железнодорожной станции. Сгорели 5,5 тысяч домов, целые районы Сызрани. Общие убытки от пожара в ценах того времени составили примерно 18 миллионов рублей. Но главное – погибли люди. Что характерно: и тогда информацию в сводки происшествий «подчищали». По данным официального отчета полиции, к ней на учет было поставлено всего 100 с небольшим покойников, которых удалось опознать. Но сколько после пожара было вывезено с улиц Сызрани неопознанных, обезображенных огнем трупов! Несколько сотен горожан во время катастрофы просто пропали без вести: от них не нашли не то что обгоревших тел, но даже фрагментов костей. После пожара более сотни горожан, вернувшихся на свои пепелища, были убиты мародерами, грабившими спасенное от огня имущество. Эксперты настаивают на том, что в огне 1906 года погибли не менее 10 тысяч человек, т.е. практически каждый четвертый житель Сызрани.
В первые же дни после пожара депутаты («гласные») городской думы разработали план восстановления Сызрани. Через пять лет Сызрань была практически отстроена заново. Плодами той работы мы, жители Сызрани, пользуемся до сих пор.
При создании статьи использованы материалы из фондов Краеведческого музея.
