Первое официальное празднование Дня Победы (как значимого государственного праздника) произошло через 20 лет после победного Мая. Ушло в небытие целое поколение. Состарились бывшие 20-летние лейтенанты и мальчишки-рядовые. Покрылись ранними морщинами лица учительниц сызранских школ, поздней осенью 42-ого по пояс в воде ловивших сплавлявшиеся со стороны Батраков бревна (и тогда, как сейчас, самые невыполнимые задания «вывозились» на бюджетниках).
Уходят те, чей жизненный опыт был бесценен всегда, но сейчас, в период уничтожения ценностей человеческих – особенно.
Вере Мухиной в 41-ом году исполнилось 15 лет. Это сейчас некоторые девицы к 15-и годам познали все «тяжкие» - тогда, в 40-ых, 15-летние девочки были совсем детьми.
Но агитаторам, набиравшим штат телефонисток, потому что всех сотрудниц из узла связи забрали на фронт, выбирать не приходилось. Не из кого было выбирать.
- На том моя учеба и кончилась, - рассказывает Вера Ивановна. – Семья у нас и так была бедной, я даже в 1 класс пошла не в свой возраст, одеть было нечего. А тут – отец умер, брат к власовцам в плен попал... те, у кого родители живыми с фронта пришли, после 45-ого доучились. Для меня война кончилась не в 45-ом – позже. «Приполок» - это школа наша за Крымзой, туда я больше не вернулась.
Нас трудно, наверное, понять, - продолжает Вера Мухина, - но к работе мы все – и дети, и взрослые – относились как к главному делу своей жизни. По выработке –друг дружку обогнать хотели, так старались. Бумаги не было, так мы из дома газеты старые приносили и на полях писали.
Холодно было, - рассказывает Вера Ивановна, труженица тыла. – Здание почты на Советской, 26 уже тогда старое было. Мы у соседей дрова воровали: одна прокрадется к поленнице, перекинет полено, другая его прячет быстрее. И голод был – ох, какой голод... Наш начальник жил там же, на почте, так мы, девчонки, у него картошку воровали. Он в «буржуйке» закопает в золу картошку, мы его выманим, а картошку-то и украдем. Старичок наш пошарит палкой в золе: «Что такое? Видно, сгорела моя картошка!» И новую кладет.
Помню, - говорит Вера Мухина, - как немец мост бомбил. Мы, девчонки, так испугались! Спрятались под стол и сидим, трясемся. Старичок наш заходит: «Что такое? Что за посиделки, когда сводку принимать нужно?» Так рявкнул на нас, мы со страха и немца бояться перестали.
Помню ли я день Победы... Нет. Для меня вся война была – бесконечное ночное дежурство. Моя война кончилась в 1947-ом, когда из плена вернулся брат. А если вдуматься – моя война еще не кончилась...